Она помнит звуки и запахи, но совсем не помнит последовательностей и смыслов.
Нет никакой конкретики, о чём они там говорили, что за чем следовало в их днях.
Помнит тюльпаны невероятной нежности.
Или вот, например, как пахло каппучино,
Цвет пенки, её вкус, запах корицы, цвет неба, тепло солнца…
Или запах его куртки, волос, музыку, которую тогда крутили…
И она не видела даже похожих на те тюльпаны, хотя каждый раз, попадая в цветочные магазины, пытается их найти. Ей помнится, что они так много молчали, что как буд-то умели слышать друг друга без слов.
Он помнит всё, что она говорила, в чём была одета, на какое его письмо не ответила. Он помнит все смыслы и очень хорошо смог рассудить, как правильно.
Но теперь ему не с кем поговорить.
А в её жизни померкли звуки и краски.
Мир стал для них обоих половинчатым.
Вот почему они всё ещё ищут друг друга.

Мужчины и женщины… Мы очень разные. По разному смотрим на мир, по разному реализуем своё в нём пребывание, по разному чувствуем, по разному мыслим. Мы стараемся друг дуга понять, тратим на это уйму времени…
Но пока ты в одиночестве, мир всегда половинчат. И когда встречается такой человек, рядом с которым ты вдруг ощущаешь себя цельным, совсем перестаёт иметь значение, что мы очень разные, по разному чувствуем, по разному мыслим…
Всё это враки, что кто-то может жить в одиночестве и быть счастливым. Всё это враки, что кто-то может жить без любви. Просто нам всем так удобнее- любить неодушевленное, забивать свою половинчатость и неспособность любить живого человека оправданиями, что в жизни есть что –то ещё. Это ведь страшно…
Ещё страшно, что женщины теперь всё чаще рожают детей, чтобы не быть одинокими, чтобы заполнить ими пустующую половинчатость, а не для того, чтобы любить.
А ведь кроме любви, в жизни нет ничего стоящего.
Я проверяла.

• 
• 
•