[COLOR=darkblue][SIZE=-1]… Мне двадцать два, и я живу с ощущением невыносимой легкости бытия. Денег, которые присылают родители, хватает на квартиру, шмотки, еду и пускание пыли в глаза прекрасному полу. Этот самый прекрасный пол существует для меня не в виде отдельных особей, а в режиме эпизодов. Эпизод Даша на дне города, эпизод Катенька по случаю посвящения в первокурсники, эпизод «блондинка с биолого-почвенного» во время пятничной пьянки… Где-то в затылке сидит надежда решить часть карьерных задач за счет очередной Дашеньки или Машеньки. На экономе до чертиков потенциальных невест с энергичными папами. Середина девяностых – время наивного цинизма.

Нет, эта девушка не перевернула мою жизнь и не заставила родиться заново. Просто ее эпизод неожиданно затянулся на целых три дня. Мы бродили по лесопарку, собирали подснежники, которые она упрямо звала пролеской, и пересказывали друг другу любимые книги, сидя на краю обрыва. Я пропустил колоквиум, чтобы сводить ее на «Титаник». Отменил свидание с перспективной Викой – дочерью владельца сети магазинов бытовой техники. А под конец третьего дня притащил Яну на вечеринку к приятелю в его мансарду.

И надо же было туда явиться самоуверенной Вике.

И надо же было мне согласиться на маленькое приключение с ней в ванной.

И надо же было приятелю распахнуть хлипкую дверь и громко прокомментировать увиденное.

У Яны был врожденный порок сердца. Она принадлежала к тем нежным цветам, которые живут до первого настоящего стресса. Я ничего об этом не знал, но незнание обстоятельств, как говориться, не уменьшает вины.

Голубая калитка скрипнула, нехотя пропустив меня за ограду. Шаткая лавочка подставила потемневшую от времени и непогоды спину. Я сел, потом наклонился и поднял с земли зеленую вазу.

Человек способен забыть то, что его разрушает. Мы помним ровно столько, сколько можем выдержать без большого ущерба для душевного комфорта. Все остальное прячем в дальнем углу шкафа за грудой старого тряпья и живем дальше: ходим на скучную работу, маемся в полудохлом браке и каждый вечер ныряем в зиппинг-нирвану. А потом память возвращается к нам парой случайных фраз, старой песней или… копеечной стекляшкой.

- Вася? Вы ведь Вася? – донесся из прошлого голос матери Яны. Худенькая женщина в черной кружевной косынке подошла ко мне сразу после похорон, – Яночка просила Вам сказать…

- Я не…

- Нет, нет, ничего не говорите. Она просила передать вам спасибо. Эти три дня моя дочь жила по-настоящему, как здоровый человек. Влюбилась напоследок. Эти цветы для Яночки?
Я, молча, протянул букет голубых пролесок. Женщина поставила его в зеленую вазочку, которую кто-то, словно нарочно, принес на кладбище для скромных лесных цветов.

***
Дорога швыряла под колеса пунктир ослепительно-белой разметки. Сумерки раскололи мир на две половины: темно-синяя трасса и светлое небо в языках розовых облаков. Стрелка спидометра дрожала возле ста восьмидесяти. Но мне было мало. Я рвался домой, чтобы убедиться – на тридцать третьем канале показывают заунывные сериалы или документальные фильмы о дикой природе, а Яна… Яна жила в моем воображении лишь до тех пор, пока ко мне не вернулось вытесненное воспоминание. Я надеялся и одновременно боялся, что никогда больше ее не увижу.

Квартира встретила меня ожиданием. Оно лежало в складках плотных штор, клубилось по углам сгустками пыли, смотрело в темноту белесым экраном телевизора. Не разуваясь, я прошел в спальню, нашарил пульт в морщинах покрывала и дважды нажал цифру три.

Яна лежала, свернувшись клубочком, на своей кровати и смотрела прямо на меня.

- Тихо, не надо ничего объяснять, - зашептала она, трогательно наморщив лоб. – Я знаю, ты не смог приехать. Хотел, но не смог.

- Прости…

- Мне не нужно было тебя отпускать. Пусть… пусть все останется, как есть.
Понимание навалилось одновременно с усталостью. Яна ничего не знает о своей смерти. Она живет в странном мире детских книг, студенческих репетиций и наших ночных разговоров. Девушка-фантом, игра моего воображения, напоминание о не случившейся жизни…

Я коснулся ладонью экрана телевизора. Его поверхность показалась неожиданно холодной, словно оконное стекло. Яна потянулась навстречу и прижалась щекой к моей руке.

- Как странно, я чувствую тепло твоей ладони. Первый раз… - сказала она, блаженно прикрыв глаза.

(c) snovazima[/SIZE][/COLOR]

• 
• 
•