- Володя, ты выпил?
Никогда не думал, что это доставит Инке столько радости.
- И ты курил!
Инка говорила, как будто в чем-то меня уличала, и каждое новое открытие
еще больше радовало ее. Меня тоже. Я и бежал к ней, чтобы успеть
показаться в новом для нее качестве. Но я не думал, что доставлю Инке
столько радости.
- Володя, ты побрился, - говорила Инка, и ее голос просто звенел от
радости.
- Побрился и надушился "Красной маской". Откуда ты знаешь, что
"Красная маска" мужской одеколон?
Этого я, положим, не знал; я даже не знал, что одеколон, которым
обрызгал нас Тартаковский, называется "Красная маска".
- Ты-то сама откуда это знаешь?
- Я все знаю. В папином отряде есть летчик. Он каждое утро пьет коньяк
и душится после бритья "Красной маской". От него всегда Пахнет вином,
табаком и "Красной маской".
- Тебе нравится?
- Как он может мне нравиться? Ему же тридцать лет. Он почти ровесник
моей мамы.
Мне даже в голову не приходило, что Инке может, кроме меня, кто-то
нравиться.
- У тебя одно на уме. Я спрашиваю про запах.
- Знаешь, Володя, когда мы поженимся...
Инка не договорила, что будет, когда мы поженимся. Мы слишком близко
смотрели в глаза друг другу.
- Что будет, когда мы поженимся?
- Ничего не будет. Ты же сам говоришь, что у меня ветер в голове.
Хочешь, я тебе постираю рубашку? Новую рубашку всегда надо простирнуть,
прежде чем одевать.
- Не хочу, - сказал я. - Что будет, когда мы поженимся?
Инка уже стояла возле меня и снимала рубашку, а я, помогая ей, поднимал
то одну, то другую руку и, как последний дурак, спрашивал:
- Что будет, когда мы поженимся?
Уже стоя в дверях, Инка сказала:
- Я буду поить тебя по утрам коньяком. Папиросы я тебе буду покупать
тоже душистые, а не такую дрянь.
Инка вышла из комнаты, а я крикнул:
- Много ты понимаешь! Это же "Северная Пальмира".

Где ты, Инка? С кем ты? Через три года я уже пил. Но не коньяк, а
простую водку. Я начал пить ее на финском фронте...
"Красной маской" я душился каждый день до тех пор, пока выпускали этот одеколон. Он исчез, кажется, перед Великой Отечественной войной. Всю жизнь я хотел быть похожим на того
летчика, которого никогда в глаза не видел.
Это в память о тебе, Инка.

Борис Балтер "До свидания, мальчики"