Процесс кофепития был выверен им до мельчайших деталей и оброс со временем многими нелепыми, но важными с его точки зрения мелочами.
Джезву он никогда не мыл, просто стряхивал остатки кофейной гущи и прокаливал, совсем чуть-чуть,до появления маслянистого запаха разогретой меди. Кофе наливался в одну и ту же чашку до определенного уровня и равномерно заливался молоком.
И ещё он совершенно не представлял себе кофепитие без одной-двух сигарет, выкуренных за раз на лестничной площадке под звуки просыпающегося дома.

• 
• 
•