Ну а что, если мне заглянуть к тебе в гости
И нежданно догадкой ворваться в твой сон?
Подберу с подоконника звёзд стылых горсти,
Захвачу их с собой... милый мой Робинзон,

Ты придумал нечаянно сам себе остров
И боишься, что кто-то разрушит твой мир,
Ты бежишь от себя - жить так ой как непросто!
Потому я пришла... На полу – кашемир...

Узнаю тёплый коврик в просторной прихожей,
Тихо-тихо пройду по нему босиком...
А ты знаешь, наверно, мы всё же похожи –
Мне синдром Робинзона ведь тоже знаком...

Ну да ладно, не время о нашем, о грустном,
Я вошла, не пытаясь взломать все замки,
Предсказуемо было бы и безыскусно
Так задумывать всё... Простоте вопреки

Сочиню ночь иначе: скользну лунным светом
Через узкий балкон прямо в кухню, к столу,
И поставлю там вазу с огромным букетом –
Видишь, я не ломаю твой мир и в золу

Превратить не пытаюсь его. Лишь украшу.
Ты позволишь? Не против? Тихонько сопишь...
Положу все мечты на весов точных чаши,
Просто рядом побуду с тобой, пока спишь...

Раскупорю все амфоры наших сомнений
И, наверное, выпущу джина. Зачем?
Я устала быть сном! Я устала быть тенью,
Без тебя я боюсь быть не той и не с тем!

Я боюсь потолков очень низких, тяжёлых,
Тёмных комнат в чужих неуютных домах,
Пустоты, стен холодных, бессовестно голых,
Отражений невнятных в немых зеркалах...

Потому и пришла, подарив безмятежность
Твоим радужным снам в одинокой тиши,
Я пришла, потому что не знаю, как нежность
Запихнуть в потайные кармашки души.

Ты мне можешь, конечно, сейчас не поверить,
Но у памяти нашей мы в чём-то смелей,
В чём-то лучше, счастливей, хотя... как измерить
Двух вселенных свеченье в сумятице дней?

Ну а может, всё – выдумка?
Холод по коже...
Померещилось счастье?..
Страх смыть бы дождём!..
Улыбнёшься во сне... Ты почувствовал тоже,
Что намного теплее и легче вдвоём?

Ещё пару минут посижу с тобой рядом,
Мы досмотрим твой красочный, сказочный сон,
Поцелую несмело… любимый, мне надо
Возвращаться… но будем дышать в унисон

Впредь всегда… ну, родной, мне пора уже... Можно
Убегу незамеченной?
Шорох шагов...
Я и так себя выдала неосторожным
Стуком сердца и шлейфом любимых духов...
(c)