Холодно пополам. И темно на треть небу, которое больно глотать со льдом.
Девочка, просто дай мне тебя согреть, не дожидаясь, пока догуляет шторм.
Волны рычат, растут и трещат по швам… Гонятся за барашками… пастухи… Ты говоришь про солнце и белый шквал, я - про любовь, обреченную на стихи… Волки морские тоже скулят везде, где нет воды, но где, кажется, есть Луна.
Девочка, просто дай мне тебя раздеть… Долго… Пока не останутся имена. Я уже знаю, что будет за щитом и под шнуровкой давно поржавевших лат - списанное случайно со всех счетов сердце, где маршем играет любой набат, где позолотой тускло сверкает медь шрамов, которые шепчутся по утрам…
Девочка, просто дай мне тебя воспеть, линией губ поднимаясь в твой светлый храм - брошенный и разграбленный… на ветру… Без алтаря и без эха священных слов… Странно, но все дороги ведут к нему, а не в какой-то там город семи холмов, вечный, плененный, полный добра и зла, вряд ли познавший силу своих глубин…
Девочка, просто дай мне сейчас узнать, разве мы стоим того, чтобы не любить?
Разве не хватит смелости кораблям взять в кругосветку всего за один дублон? Чтобы однажды крикнуть «Земля! Земля!», глядя на линии, что сберегла ладонь… падая амулетом «на счастье»… Вдруг море обманет, как опытный ювелир, слижет последний след, и тогда – уйду в наш-с-тобой-маленький-сложенный-вдвое мир.
Прямо по сгибу тысячи маяков нервно считают обратно – июль, июнь… Так не заходят дьявольски далеко даже хозяева самых дешевых шхун. Так день за днем никто не бросает сеть в бездну, которую люди зовут нутром…
Девочка, просто дай мне чуть-чуть успеть!
Вместо тебя разбиваясь об этот шторм…
(с)