Ещё отражаюсь...
в окне и в бокале,
ещё притворяюсь, что жив и здоров,
но тучи идут и мотают боками,
как призраки чьих-то убитых коров.
Мычит тишина, заколочена бойня,
по крыше гуляет невидимый страх.
Не надо о боли, мне больше не больно,
мне больше не жарко на старых кострах.
Всё кончилось –
жизнь ли, пожар ли, кошмар ли –
уже ничего не играет внутри,
а добрая мама обрывками марли
тайком протирает мои октябри.
Она по привычке следит, чтобы вирус
в мою сумасбродную кровь не проник,
и он не проник бы...
но, кажется, вырос
тот мальчик, который сбегает от книг,
спешит привязаться к воздушному змею
и мажет рубашки черничным желе...
Ты только не плачь, я жалеть не умею,
а то бы жалел
и жалел,
и жалел.

Любимые вещи срываются с полок
/никак никого не застанут врасплох/,
а в среду один молодой кардиолог
решил, что он разом ослеп и оглох;
потом потемнел, как французская булка,
и в панике запер за мной кабинет...

Не надо о боли,
сегодня так гулко
колотится сердце, которого нет....
(c)