Нам с Богом очень хочется курить.
...
Мы пополам поделим сигарету, постелим прошлогоднюю газету.
И сядем рядом.
Будем говорить.

Паленый "змей" закусывая рыбой, в луженой глотке старого стакана,
я выверну всю душу, как карманы.
Он мне нальет,
а я скажу - спасибо.

Нам с Богом этой ночью не до сна.
И после третей, захмелев от боли, скажу, что рай - не рай, и жизнь - неволя.
/о чем вообще молчать была должна./

А Он, седой, по-старчески одет, в фуфайке, с мелочевкою в кармане,
ответит:
рай и вправду очень странен.
А литр спустя - его и вовсе нет.

Кривой дымок зажженных сигарет.
Дворовый пес в сторонке гложет кости.
Мы коротаем эту зиму просто, и давимся объедками галет.
Давно темно. Он очень сильно пьян.
Теплей укрою.
Ожидаю утро.
Моей судьбой которую минуту играет этот спящий старикан.
Внутри сжигает боль, а, может, - брага.
В газетах у нетопленной печи мы пьяницами в бледненькой ночи,
друг друга обнимая, ляжем рядом.

.Допита фляга. Сор от хлебных крошек.
Собачий вой.
Все табаки - не те.
Шепчу, к нему прижавшись в темноте:

- не брось меня.

А Он в ответ: не брошу.
(c)