Мы оба вышли на поле брани.

У нас апрельская лихорадка -
бесспорный признак, синдром расправы.
Мы изменили свои повадки -
я не целую тебя украдкой,
а ты - не веришь, что все в порядке.
И ты имеешь на это право.
Мы пропускаем в дверях друг друга,
в глаза не смотрим, пытаясь смело
заполнить паузу - смехом, звуком -
так тетива на изломе лука
звенит, когда отпускает стрелы.
Так бьется хрупкая статуэтка -
на сто фарфоровых элементов.
У женщин, помнишь, свои секреты -
играли часто, любили редко
и, к сожалению, знали это.
У женщин сила, свои приемы,
своя война - до последней капли,
война - в границах дверных проемов,
пунктир падения и подъема.
Мы не спасемся вдвоем, не так ли?
И в честной схватке решится дело,
и, может, станут яснее лица -
кто падший ангел, кто светлый демон,
кто продал душу, кто вынес тело,
кто должен первым остановиться.
Бой неизбежен - идем навстречу,
и странно видеть тебя -такую.
Спроси еще раз - я не отвечу.
Мне нечем бить. И прощать мне нечем.
Я не надеюсь. И не рискую.
Убить - не страшно, погибнуть - сладко,
цветущим садом - кольцо арены.
И боль пронзает - легко и кратко.
У нас апрельская лихорадка.
Любовь - проходит.
Синдром отмены.

Кот Басё