Видит Бог, я был влюблен в нее насмерть. Помните, смерть Кащея таилась в игле? И у каждого из нас есть такая игла, но только мы не знаем, где она спрятана. А любовь - это когда ты вдруг понимаешь: твоя игла зажата в кулачке вот У ЭТОЙ женщины. И от нее теперь зависит твоя жизнь!

Именно в то утро я начал смутно понимать, что истинное удовольствие
Катька получала лишь в одном случае - когда видела разъяренное лицо мужика,
орущего в бессильной злобе:
- Стерва! Я ненавижу тебя! Ненавижу!! В этом был ее настоящий оргазм,
ради которого она могла подолгу таить в своей умной головке самые изощренные
многоходовки, могла идти, ползти, красться к своей счастливой женской
судороге месяцами и однажды добиться своего:
- Стерва-а-а!

- А почему ты никогда не говоришь, что любишь меня? - спросил я однажды Катерину.
- Тебе этого хочется?
- Конечно.
- Хорошо, буду теперь говорить. Кто платит, тот заказывает слова. Я тебя люблю!
- Значит, за деньги можно купить любовь?
- Нет, только слова и любострастие.
- Любострастие? Странное слово. Не слышал раньше. А за что тогда можно купить любовь?
- За любовь, если очень повезёт. Или за смерть, если не повезёт.

Ревновать женщину к её постельному прошлому такая же нелепость, как и скажем, ненавидеть Ленина за Октябрьскую революцию.

"Человек с принципами" - это всего лишь щадящий синоним к слову "неудачник".

Но в душе, в душе была тоска, был ноющий нарыв, вдруг дергавший так, что в глазах темнело
от отчаянья: "Как же я теперь буду без этой стервы, суки, гадины,
предательницы, без этой трахательной куклы? Как я буду без нее?"

- Куда попадают люди после смерти?
- Конечно, на небо! - уверенно ответила она.
- На небо попадают праведники. А грешники?
- И грешники тоже - на небо. Просто есть два неба, совершенно одинаковых... Но на одном живут праведники, поэтому оно стало раем. А на втором живут грешники, поэтому оно стало адом, или небом падших. Все очень просто.
- А куда мы с тобой попадем после смерти?
- Конечно, на небо падших. Мы будем с тобой, взявшись за руки, падать в вечном затяжном прыжке. Мы будем знать, что обязательно разобьемся, но никогда не долетим до земли...

(с) Ю. Поляков, "Небо падших"