- Да, алло - она кричала в трубку, - да, я слушаю вас. Говорите!

Никто не ответил. Она положила трубку, но не успела даже дойти до кухонной двери, как телефон зазвонил снова.
- Ну, говорите же, - сказала она сразу.
- Здравствуй, - сказал голос и замолчал.

Она присела, отстранила трубку и испуганно посмотрела на неё. Потом опять осторожно приложила её к уху и шёпотом сказала:
- Прости. У меня галлюцинации?

В трубке ничего не ответили, только было слышно, что на том конце провода кто-то есть, но он просто молчит.
- Очень боялся тебя испугать.

Она молчала. Сначала она подумала, что это кто-то так шутит, но его голос она узнала бы из миллиона. Нет, из миллиарда. Нет. Его голос она никогда бы не спутала, ни с кем. Потому что это был самый родной и самый желанный голос. Немного хриплый, как-будто простуженный, но она чувствовала, что на том конце провода сейчас он. Тот, которого она потеряла 8 лет назад, которого знала всего два месяца, но которого она будет любить всю оставшуюся жизнь.
- Ну скажи мне что-нибудь, девочка.
- Я знала, что ты вернёшься.

Он засмеялся. Совсем неслышно, так, как смеялся всегда.
- Я даже не хочу спрашивать тебя, как это всё произошло. Я просто хочу слышать твой голос. Или, - она немного запнулась, - или может быть...
- Нет. Только голос.
- Хорошо.

Он молчал.
- Как ты? Просто расскажи мне, как ты, любимый?
- Не могу.
- Хорошо. Тогда просто говори. Просто говори. Что-нибудь.
- Помнишь ромашки в феврале, малышка?
- Да, - тихо сказала она, и по её щекам потекли слёзы.

Они, солёные и горькие, стекали на платье, на руки и, казалось, вместе с этим бестолковым дождём, который тревожно стучал в окно, пели серенаду. Грустную и печальную песню о любви. Она даже подумала о том, что эти капли так громко стучат, и из-за них она не услышит его слов. Но он пока молчал, а капли всё плакали и плакали.
- Красивые цветы. Тут их нет. А может и есть. Но я не встречал.

Потом он почувствовал, что она плачет.
- Прости. Не хотел будить твою память. Просто...
- Это чистые слёзы. Они смывают всё, что было за эти восемь лет. Без тебя.
- Я очень виноват.
- Не надо. Всё равно ничего не вернуть и ничего не изменить. И если ты не можешь говорить о том как ты там сейчас, расскажи мне о прошлом. Там где был ты. И я.
- Это очень больно.
- Мне тоже, - потом, немного помолчав, добавила, - эта боль... это наказание или награда?
- Боль не может быть ни наградой, ни наказанием. Потому что она боль.
- Но ведь она отпустит. Когда-нибудь. Да?
- На время.
- Значит, наказание.
- Почему ты одна?
- Не могу никого любить. А ты? У тебя есть кто-нибудь?
- Нет. И не будет, - ответил он и вздохнул.
- А у меня? - спросила она и замерла.
- Будет - сказал он и она почувствовала, как он слегка усмехнулся.
- Ты мне ещё позвонишь?
- Нет. Вряд ли.
- Ангел мой!
- Душа моя!
- Спасибо тебе, любимый... Мне даже дышать стало легче.

В ответ ей звучала лишь ледяная тишина...

Она встала, вытерла почти высохшие на щеках слёзы и улыбнулась. Потом оделась и вышла из дома. Купив в ближайшем цветочном магазине огромный букет ромашек, остановила такси: "На Ваганьковское, пожалуйста".

Вернулась она домой поздно вечером и залезла под тёплый плед. Мама принесла ей чашку горячего чая, погладила по голове и, словно между прочим, сказала:
- Доченька, тебе звонил какой-то мужчина.
- Попросил поблагодарить за ромашки?
- Да, - кивнула в ответ удивлённая мама.
- Спасибо, мамуль. Я знаю.

• 
• 
•