[COLOR=blue] Кончилось все быстро и невинно. Кто-то из лагеря, озабоченный ночными прогулками, стал случайным свидетелем сцены проникновения наших гостей через окно, и был разбужен кто-то из старших. Дальше помню свет фонарей, начальника лагеря, лазающего под кроватями... Но гостей уже и след простыл - они просочились в окно еще быстрее, чем вошли. На следующий день с нами беседовал начальник лагеря - ничего не помню. Старшие, наверное, все пересрались. Со следующей ночи было назначено дежурство по лагерю. А мы ходили такие загадочные, молчаливые, обменивались многозначительными взглядами. Моя подушка отчаянно пахла одеколоном "Корсар", чего я не вынесла и подменила ее кому-то из соседок, воспользовавшись удобным случаем. Однако потом, еще много лет, меня охватывала паника, когда я улавливала в толпе знакомый запах.

Коньяк был допит, сыр съеден, темы исчерпаны и слезы вытерты. Олег Митяев в четвертый раз запел песню о лете, как маленькой жизни порознь - хорошая вещь автореверс. Через час закрывалось метро и надо было что-то решать. Выйдя из оцепенения мы зачем-то обнялись и я почувствовала его запах - он был такой чистый, такой приятный, такой родной и невинный.

- Ты хорошо пахнешь...

- Что? - не понял или не расслышал он.

- Так, ничего... - С чего это я вдруг перешла на "ты"? Оставалось только попрощаться, не разрешив провожать, и уйти, пообещав обязательно вернуться и не оставив своего телефона. Все остальное было бы неправдой.

Впервые я почувствовала этот запах сознательно, изучая свою грудь, ее набухшие и огрубевшие соски, готовящиеся кормить чадо, толкающее меня пяткой изнутри. Я с силой нажала пальцами на сосок, и вдруг на нем выступило ожерелье желтых пахучих бисерин.

Парное молоко "из-под коровы" я пробовала единственный раз в жизни. Оно источало тошнотворный теплый запах, который стал неприемлемым препятствием для поглощения "полезного" продукта.

Запах, вырвавшийся из моих собственных желез означал начало эры материнства. Родив ребенка, я больше не чувствовала запаха собственного пота. Я пахла молоком. У меня больше не было своего собственного запаха. Я больше не принадлежала себе. Когда я трахалась "сверху", запах вместе с молоком извергался колючими струями на грудь моего мужа, напоминая нам обоим об истинном положении дел. Запах было не спрятать ни мылом, ни духами. Даже если удавалось обмануть других людей, я чувствовала этот запах не смотря ни на что. Не про пал он и тогда, когда ребенок был отлучен от груди, и спустя год.

Когда сыну шел третий год, я нашла, наконец работу. В назначенный день я отзвонилась в офис и мне сообщили, когда я должна приступить к своим обязанностям. Закончив телефонный разговор, я положила трубку, сунула ноги в уличные туфли и побежала, на ходу одевая куртку - я куда-то безумно торопилась.
Внезапно я остро ощутила запах собственного пота.

(Катерина Старобина)

• 
• 
•