Шут и Венера

Какой прекрасный денек! Обширный парк млеет под жгучим солнечным оком, как юность под игом Любви.
Все замерло в молчаливом восторге: даже вода словно уснула. Здесь вершится безмолвная оргия—совсем непохожая на человеческие праздники. И каждый предмет словно сверкает ярче и ярче в лучах все более ослепительного света, и возбужденные цветы словно сгорают от желания затмить горнюю лазурь насыщенностью красок и жара, придавая запахам зримость, словно заставляет их подниматься к небесному светилу, как струйки дыма.
Однако среди всеобщего ликования я все же заметил одно несчастное существо.
У ног колоссальной Венеры, одетый в причудливый яркий наряд, довершенный рогатым колпаком с бубенцами, съежился, припав к пьедесталу, один из тех притворных дураков, добровольных шутов, чье дело—смешить королей, преследуемых Совестью или Скукой, и снизу вверх взирает глазами, полными слез, на бессмертную Богиню.
И глаза его говорят: “Я последний и самый одинокий из всех людей, лишенный любви и дружбы, — в этом меня превосходит ничтожнейшая из живых тварей. А все же и мне дано постичь и почувствовать бессмертную Красоту! Ах, Богиня, сжальтесь над моей печалью и над моим бредом! ”
Но неумолимая Венера все смотрит куда-то вдаль мраморными глазами.

• 
• 
•