[B][FONT=Times][COLOR=violet][SIZE=+2]Первая любовь[SIZE=+1]

Я хорошо помню тот день, когда я впервые увидел её, мою первую любовь. Любовь, которую я пронёс через всю свою жизнь. И, по-моему, она и сейчас жива во мне.
Мне было 6 лет. Я сидел дома и с тоской глядел, как солнечные зайчики играли на стене в комнате. А на улице, а на улице уже была весна. Откуда-то доносился счастливый детский смех моих сверстников, а мне по болезни не разрешали выходить на улицу. Как-то случилось, что я надолго остался один, без присмотра взрослых и, конечно же, воспользовался этим – распахнул окно и выглянул в сад. Голова закружилась от свежего воздуха, наполненного ароматами расцветающих южных деревьев. Это ощущение весны я запомнил на всю жизнь. Сейчас уже по прошествии многих лет я могу описать тот запах, в котором аромат цветения смешался с запахом весенней нагретой земли, молодой пробивающейся листвы и солнца. Может, и не так всё было, но теперь мне всё так кажется. По крайней мере, до сих пор в моей памяти всплывает именно этот запах, и наполняет меня в минуты воспоминаний и ностальгии. И возникают чувства, то ли ожидания чего-то несбывшегося, то ли воспоминания безвозвратно ушедшего. Постоянно повторяющееся состояние. Как дежавью.
Тогда-то в тот день и увидел я её. Маленькую девчушку в светленьком платьишке, с русыми некавказского цвета кудрями, в которых играло солнце. Будто сверкнула молния, я почувствовал, как кольнуло в груди. Глаза мои затуманились, будто лёгкое облачко опустилось на землю. Но тут хлопнула дверь, я быстро закрыл окно, бросился в кровать и, укрывшись с головой одеялом, но продолжал видеть её. И уже невозможно было разлучить меня с нею. Она поселилась навечно в моём сердце.
Я видел, как она росла. Рос и я. Мы пошли в школу. В один класс. Сидели за одной партой. Её звали Шелковая Лена, а меня Лёва Нерсесян. Я дразнил её шёлковой кофточкой, а она меня Лёва авёл и есть осёл. Она выросла из девочки в красивую девушку. Мы были с ней неразлучны. Нам было интересно общаться, мы никого не видели вокруг, нам никто не мог помешать наслаждаться друг другом. Нам не нужны были шумные улицы, и только в пришкольном парке мы оказывались в своём, принадлежащем только нам двоим, мире. Как же мне хотелось чтобы так было всегда… Но, увы. Я поступил в мореходку, а она продолжала доучиваться в старших классах школы. Мы стремительно взрослели, не могли часто встречаться из-за моей учёбы в военизированном училище. Я по прежнему принадлежал ей, а она… Она – нет. И, когда понимание невозможности продления нашей идиллии с полной силой вторглось в мой мозг, я сбежал от неё, пытаясь, раз и навсегда порвать эту нить, забыть и… забыться.
И однажды много лет спустя, в моей жизни появилась другая – моя законная, как мне пытались внушить, жена. Та, которая на короткое время заставила меня забыть первую мою любовь. Которая на три года захватила моё воображение, закрутила меня в водовороте страсти и чувств, удовольствия, страха, любви. Мне казалось не было ни одного чувства, которое она не дала бы мне испытать. Она крепко держала меня в своих руках: то нежных, то невыносимо жестоких от пустой и глупой ревности. И она добилась, что убила ту страсть, которая связывала нас. Я это называю изменой – изменой ревностью. Три года, потеряв голову я упивался ей. Но этому пришёл конец. Нет, мы ещё жили вместе 17 лет, вырастили дочь, но любви и страсти уже не было.
Забыл ли я ту первую любовь? Да, но… лишь на время. Я не вспоминал о ней, когда мне было хорошо, но когда становилось невыносимо - я... возвращался к ней. И она меня принимала. Нежная, милая, дарующая покой, но... все так, же недоступная. Я не винил ее за это, не упрекал, ведь это был мой выбор, я ведь знал, на что шел, отдавая ей свое сердце и душу, той виртуальной уже потому, что я её больше в жизни не встречал после окончания мореходки и распределения в Камчатское морское пароходство на работу..
Жена моя догадывалась, что у меня кто-то есть, она грешила на сотрудниц, секретарш и просто знакомых, но она и в страшном сне не догадалась бы, что это была та девчушка, моя первая любовь. Как не таил я от неё свои чувства, она всё равно знала о существовании своей соперницы. Она старалась отвлечь меня от возлюбленной, которую она никогда не видела, старалась увести меня в мир, в котором мысли становились тягучими, а душа пустой. Но я её уже ненавидел. Сколько раз я хотел сбежать от неё, бросить её, даже… убить. Уйти из её цепких рук. И сбегал время от времени, оказываясь в мыслях с той единственной. Да я понимаю, что это была моя слабость, мои грёзы, может даже трусость перед реальной жизнью, но это было моим наркотиком, отдушиной.
Шли годы, и постепенно я смирялся со своей женой, все реже и реже вспоминая свою любимую... И, странно, моя половина, растратив свою красу, стала более терпимой ко мне, а, может, и я к ней. Я видел, как она постарела, поскучнела. Куда делась ее яркость, где прежняя пленительность, где стервозность?.. И когда равнодушие уступало место безудержной тоске, то тогда... тогда я вновь возвращался мыслями к той, единственной. И душа снова оживала. Радостью, волнением, болью.... Она почти не изменилась, а ее глаза сияли все той же чистотой ясного, весеннего неба. И глядя в ее глаза, как в зеркало, я видел себя: то юношей, а то и тем маленьким мальчиком, который однажды нарушил запрет и открыл окно.
Вы спросите, а как же моя жена? Она придумала как мне отомстить. Однажды она уговорила меня всё таки эмигрировать в Новую Зеландию. Я уговорил дочку, мы снабдили её деньгами и отправили учить английский в НЗ, чтобы потом она, получив резиденцию, вызвала нас в эту «обетованную» землю. Но по тамошним обычаям, жёны не вызывают своих российских мужей туда. Не принято. И однажды, через �

• 
• 
•