И я когда-нибудь умру, а ты не знала, что станет сердцу моему дыханья мало?
И Ангел взгляд уронит в пол: прости – до срока… Да ты и так по жизни шёл давно и много.
А я наверно улыбнусь – ничуть не страшно. Я даже рад, что не вернусь, не это важно.
Нельзя пожизненно носить сомнений ношу – на всё есть Бог… Ему судить – плохой, хороший?
И будут дёргаться весы, нули стирая: куда с небесной высоты – к какому краю?
Что шкура волка тяжела, да мне известно, а вот легки ли два крыла – не знаю… Честно.
Они подарены тобой, и пухом белым я налюбился с головой, и вот стал смелым.
Что у меня ещё отнять? Душа осталась… Да душу что же обижать – итак, досталось.
Её уже не отбелить, и штопать поздно, да и меня с ней разделить, наверно сложно.
Куда она, туда и я проросшим светом, и раз нам с нею в Рай нельзя, тогда – к поэтам!
Но, уходя, хватило б сил орать победно: ах, черт возьми, как я любил! Жаль… безответно.