Дядя Клим
Гошка Луковкин
Возле сельпо народ, здесь все знакомы мне.
Гришаня, Гутьша, Марья, Клавка.
Кто на завалинку присел, кто на бревне -
А Марья, как всегда, на лавке.
Ждём, когда хлеб с пекарни привезут,
Про жысь толкуем, мол, проходит мимо.
Всё как обычно шло, и тут -
Гришаня вспомнил, чё-то, дядю Клима
Гришаня.
Ты, Гутьша, дядю Клима помнишь?
У речки-то, в избушке жил…
Ну-у, Гутьша, чё-то ты буффонишь!
Который суп-то всё в тазу варил!
Гутьша.
Да помню, помню! Вот еть привязался.
Из здешних-то, тут кажный его знал.
А чё он к нам на север-то забрался?
И как он к нам в деревню-то попал?
Гришаня.
Он прямо с фронта к нам сюда приехал.
На Украине, штоли, до войны-то жил.
Не знаю, Гутьша, че он так скумекал,
Из здешних-то, ни с кем ведь не дружил.
И сколько лет ему, я толком и не знаю.
Отец мой, всё искал ему вдову
А жил-то он вон там, у речки с краю.
Ну дома было – точно как в хлеву…
Да там и дом-то, так себе – избушка.
Она же брошена была давно.
Всего-то, комнатка, малюсенька печушка,
А вместо лавки - вдоль стены бревно
Стол у окна, сундук, да койка
Вот вся и мебель, больше ничего.
А так он был хороший мужичонка,
Мы с Гошкой только и бывали у него.
Гошка.
Дек, он же нелюдимый был, как бука.
Но безотказный, правда, всем уж помогал.
Попросят, он идёт, и за весь день ни звука,
Поэтому о нём, ни кто ничё не знал…
Мы с Гришкой всё смеялися над Климом
Зимой наварит супу полный таз,
А суп какой-то чёрный как из глины,
И вытащит на улицу, в лабаз.
Потом сколь надо топором отрубит,
Затащит в чашке, разогрет и ест.
Всё удивлялись, как он суп-то любит!
И как он каждый день не надоест?!
Гришаня.
Ума-то не было, совсем ведь ребятишки
Но иногда носили, шаньги да блины.
Не каждый день, конечно, так – когда излишки,
Накормим, он – спасибо пацаны!
Его ж контузило там, на войне-то
Толи снаряд взорвался рядом, толи что…
Ну, в общем ,инвалидом стал он, а об этом
На Украине то не знал никто.
Вон, Гошка пусть расскажет – он-то знат.
Письмо-то ему помнишь приходило?
Давно ведь это было – сколько лет назад?
Я подзабыл уж, как там дело было.
Гошка.
Да че рассказывать, жилось-то Климу тяжко.
Избушка старая, зима, мороз,
Посуды даже нету, таз да чашка,
И то он чашку-то с войны привёз.
Штык нож солдацкий, ложка, кружка
Вот весь набор, просить он не любил.
Всё говорил:- Да че я, побирушка?!
А иногда, бывало - водку пил.
Нальёт полнёхоньку солдацку кружку
Всё залпом выпьет, и сидит, молчит.
А закусь, чё там, сухари да сушки.
Раздумаца про жись-то, в пол глядит.
Видать досталось горя-то, бедняжке
Ведь всю войну прошёл, заплачет, аж навзрыд.
Да ёбана ты жы-ысь!!! Ба-ах, кулаком по чашке,
Та со стола аж кубарем летит.
Истопчет всю ногами, как пехота.
Весь негатив, видать, на ней срыват.
Проснётся утром-то, а жрать охота…
Сидит, на чурке молоточком выправлят.
И каждый раз вот так, всю чашку исковеркал.
Ну, а письмо ему с обозом привезли,
Сработала, видать, разведка
Вон уж куда забрался – а нашли!
Зовёт нас с Гришкой:- Нуко, пацаны, зайдите
К Степану бегал щас, а он ушёл в тайгу.
Вы, слышал, оба доки в алфавите -
Письмо пришло вот, а читать-то не могу!
Зашли, он сразу же с порога –
Давай садись за стол, читай скорей!
Читаю.
Письмо писано 23 июля 1947года.
Добрый день весёлый час. Вам привет от всех от нас.
С Божьей помощью нашли тебя Клим.
Узнали где ты находишся. Знаю твой харахтер.
Ничего не думай. Приезжай домой.Почему ты решил что
будешь для нас бременем? Приезжай. У нас всё хорошо.
Дочь наша Софья вышла в замуж. Родила сына.
Ему два года скоро будет.Приезжай скорее мы все
ждём тебя.
Жена Олеся, дочь Софья, зять Егор
внук Климушка.
Я почему письмо дословно всё запомнил.
Он всё просил:- ещё раз прочитай.
Пока не выучил, я всё ему долдонил
Потом уж, так рассказывать давай.
Как отче наш письмо с ним зазубрили.
Весной, как первый пароход пришёл,
Его в дорогу всей деревней проводили
Я, помню, весь в слезах домой побрёл.
Вон, вроде лошадь показалась.
Ну, наконец-то, Кольша хлеб везёт.
Ты че-то, Клавка, вовсе иззевалась,
Старик, поди, уснуть-то не даёт?!...
© Copyright: Гошка Луковкин, 2008
Свидетельство о публикации №1803070920