«На самом деле, я не хочу понять этот мир, не хочу его переделывать или объяснять, или показать всем остальным, как он есть «на самом деле».. Тогда я точно сошёл с ума -)). Всё чего я хочу, это пытаться жить в согласии с собою и миром, таким прекрасным, и последним. И не быть ничем, кроме того что я уже есть, и не искать ничего искусственного для естественной радости жить, ибо счастья в ней хватит каждому если он сам не захочет другого. Кто поможет мне в этом, тот мой друг... Мне ничего не нужно. Ни денег, ни удовольствий, ни общества друзей, ни сует «общения». Мне необходим покой. Не преследую никакой корыстной цели, не нуждаюсь в одобрении, или оценках. Только хочу быть в добром согласии с самим собой и теми, кто поможет мне в этом. Не всегда,… но я пытаюсь быть таким..»
(Сентиментальные письма. Некто Лесник.)

«- На бабочку не наступай, Керн!» ……………….(Рей Бредбери)
Эти и другие частные объявления вы можете подать в нашу газету по адресу ….

Незаметно, на мягких лапах подкралось время сумерек, и костёр жарко разбрасывал танцующую оранжевую тьму по стволам и лапам молчаливых, строгих деревьев, играл в наших зрачках, и тонул в чёрных изломах тяжёлого плаща с алым подбоем.
- Это ты заигрываешь с безумием, ты..? – спросил он. – Что с тобой стряслось?
- Нет. Это уже не я.. И не нужно читать мои мысли Воланд, мне только хотелось согреться,. Ты же знаешь…, там так холодно. – Я лениво ткнул пальцем вверх.
- Оставайся.. – неожиданно усмехнулся он. Я не шевельнулся. Я думал. Потом улыбнулся, тому, что он УЖЕ знает ответ, и отвечать ни к чему. Посмотрел сквозь колеблющееся марево, и нашёл его спокойную улыбку. Никогда не поймёшь, прочитал он, или угадал..
- Об этом болтают все нищие на улицах. Будьте ответственны за свои слова, Мессир-))
- Хм.. Только когда человек открывается ты начинаешь нести за него ответственность. Не раньше.И старайся не ждать от других того же. Я не читаю тебя Кубу. Откройся сам…
- Не хочу. Мой ум давно ни к чёрту не годится. Когда я думаю умом, потом приходится возвращаться, и переделывать всё сердцем. Наверное ум придумали те, у кого не хватает сердца, Мессир. У меня ни хватает ни того ни другого.. -))
Воланд играл угольком на ладони. Никогда не поймёшь, ему больно или любопытно…
- Этим ум и опасен.. Ты можешь убедиться, что абсолютная диктатура ума заключается в том, что человек не может смотреть на движение собственного ума. Может делать все, что угодно - плакать, смеяться, конфликтовать, уничтожать, но он не может видеть, при этом что с ним внутренне происходит - для этого нужна осознанность. Некоторые люди, называют это «сердечность». Людям всегда этого не хватало. Впрочем…
В его угольных ладонях, вспыхивало оранжевыми искрами почти человеческое сердце, потом он аккуратно бросил его самое пламя, и оно прочертило огненную дугу в чернильной ночи. Чай перестал обжигать губы и от костра шло ровное тепло.
– ..Я кое что тебе покажу, - сказал он подымаясь.
- Зачем? – спросил я. Хотелось просто молча сидеть глядя в огонь, и может ещё покурить…
- Для опыта. – ответил Воланд. - Каждому нужен жизненный опыт. Это единственная стоящая ценность для сердца, другие его не согреют. Если прошёл через жизненный опыт, то встретив другого человека, с ним будет говорить уже твоя внутренняя подлинность. Ты не подделаешь себя, ты не будешь формален с другим человеком. Ты можешь молчать, можешь вообще ничего не говорить, но если заговорил - то заговоришь по существу…
- Бывает опыт, который выжигает сердце Мессир. Для чего мне мёртвая душа? –
Я почти испугался. Я больше не хотел никакой боли, ни чужой не своей, я не хотел всё сначала… Я испугался, да. Я не был готов теперь, усталый и грустный…
- Для надежды. – Ответил он. - Бывает и выгорает.-) И такая немногого стоит. Но чаще, она выживает как добродетель преодоленного отчаяния. Нужно только быть готовым поместить надежду в то, что не способно солгать. Ты должен сначала отчаяться в своих собственных иллюзиях. А лишенная иллюзий надежда становится главной, диаметральной противоположностью привычке и расслаблению.
- Пойдём. - С тихой злостью сказал я, подумав, – «Я, сцука, привыкну умирать и возвращаться! Я должен привыкнуть, просто от злого упрямства с которым я иногда умирал. Думаешь я стану покорным? Я знаю себя, - пойдём!» И мы пошли к берегу, сели в лодку, и я грёб по придуманному зелёному морю, глядя на синее, синее небо в белых барашках, на жарко оранжевое, ещё сплющенное восходом солнце, слышал крики чаек и не видел высоченную стену сплошного тумана накатывающего сзади. Только когда я перестал видеть сначала небо, потом вёсла, потом солнце и собственные ладони, я оглянулся и ничего не увидел, я был совсем один.. Но я был готов.

• 
• 
•