И я бреду одна под проводами,
Один стоит несъеденный обед
Я силюсь вспомнить, что-же между нами?
И почему тебя со мною нет…

И бабушка стоявшая в сторонке
Мне протянула пару рукавиц,
Рукой своей стряхнула очень тонкий
Слой инея с опущенных ресниц!

И покатилась боль соленой влагой
На хрупкий снег, что не успел упасть,
«Поплачь, родная – натерпелась тягот,
Но не позволь себе сильнее пасть»!

Я в первый раз в глаза смотрела правде
Нет, истину мне так и не узнать!
Я за любовь приставлена к ограде,
Чтобы самой себе не дать соврать,

Смотрю в твои глаза через решетку,
Зеленый омут лжи, дремучий лес,
Вцепились руки… и порвались четки!
В них увидала свой нательный крест!

«Согрей ладошки, ведь совсем озябли,
В ладонях женщин нежности ростки,
А ты еще совсем наивный зяблик,
Погубишь молодые лепестки,

Ты плачешь лишь о выкидыше счастья,
Одна мечтала выносить дитя?
Не будет жить любовь, без слова здравствуй,
Погибнет от жестокого прощай»!

Она была стара, как та рябина,
Которую ломает детвора
В ее руках душа, послушной глиной
Легла тропой из подлого вчера!

Я ей купила чаю, шоколада,
У рыбака копченую хамсу,
Она твердила: «Ничего не надо!»
Потом сдалась: «Ну, внучке понесу!»

Я долго обернуться не решалась,
Боясь заметить немощь, бедность, боль
Взглянула… Да – ей тяжело шагалось,
Отчаянье мое несла с собой,

И вместе с этим силой и упорством
Был полон гордый женский силуэт,
И я простилась с болью и притворством,
Взглянув впервые в полнолунный свет!

Одна несусь домой над проводами
Снег в волосах искрится при луне,
Я вспомнила, что было между нами,
Ты ночь от ночи просто снился мне!

• 
• 
•