Знаешь, а я ведь и впрямь не знаю куда мне дальше-то. Нахрена вот это все было? Много знаю, много чего могу, умею многое, но все как-то, непонятно зачем. Будто повторяешь один и тот же урок, а тебя все не спрашивают и не спрашивают. Тебе обидно так, ты же выучил, а тебя вот как на зло, к доске не зовут. И ты, не в силах терпеть такой несправедливости, уже в голос ,Марья Ивановна-Марья Ивановна, ну вызовите же меня наконец и тянешь-тянешь руку, лихорадочно потряхивая ладонью. А она в ответ, ехидно улыбаясь, а иногда и ласково погладив по голове, молодец Сергей, вижу что выучил, а к доске вызовет другого. И ты, уныло опускаешь руку и начинаешь с грустью осознавать, что знания твои никому не нужны.
И сидишь, ужасно расстроенный, по тому как вот эта вот фигня, про какую нибудь Парижскую Коммуну, совершенно бесполезная хрень, о которой рассказать некому.
Даже Марье Ивановне, по тому как нет ее больше.

• 
• 
•